Заманчивая цена Аэрофлота, приглашающая за 99 долларов слетать в Стамбул и обратно, на деле вышла в 140 доларей, но наживку мы уже заглотили и отступать было поздно. Распределили детей между бабушками, купили в дорогу "Черную книгу" Охрана Памука, как всегда по традиции, в ночь перед вылетом собрали сумку и рано по утру, четко по расписанию вылетели в город на Босфоре.

Современные супер-трамваи на улицах древнего города. Хотя называть это чудо-техники "трамваем" язык не поворачивается.

Облезлые худые кобели. С печальными, молящими глазами –    
Потомки тех, что из степей пришли    
За пыльными скрипучими возами.
....... Стамбул, Стамбул! Последний мертвый стан  
Последнего великого кочевья!
                                                                  И. Бунин "Стамбул" 1905г.

100% узнаваемый символ Стамбула - вид на Галатскую башню через бухту Золотой рог.

Бесчисленные рыбные рынки и лавченки - неизменный атрибут стамбульских улочек. Посмотрел сейчас на эти фотографии и страшно захотел жаренной рыбы!

В первый день нашего пребывания, по возвращению в гостиницу, Маша, подкошенная впечатлениями и пройденным расстоянием, завалилась спать как была - в куртке и кроссовках. Через час мне с трудом удалось ее разбудить и вывести на ужин. Или так и не удалось разбудить?

Завтрак в отеле накрывали на террасе на крыше. С одной стороны мы могли наблюдать Святую Софию и Голубую мечеть, а с другой великолепный вид на Мраморное море и ожидающие своей очереди на проход через Босфор корабли. С крыши довольно забавно выглядят скворечники соседних гостиниц, ведь каждому хочется написать в своей рекламке "великолепные виды с террасы".
Кстати, говоря про завтраки, не могу вспомнить ничего отрицательного: кофейник свежего кофе, булочки, сыры, джемы, яйца. Все было вкусно и сытно, несмотря на некоторое однообразие.

 Топкапи  --  превращенном  в  музей дворце  турецкого  султана  -- в  отдельном павильоне собраны  наиболее священные сердцу всякого  мусульманина  
предметы, связанные  с  жизнью  Пророка.  В восхитительно  инкрустированных  шкатулках хранятся зуб Пророка, волосы с головы Пророка.  Посетителей 
просят  не шуметь, понизить  голос.  Еще  там  вокруг разнообразные  мечи, кинжалы,  истлевший  кусок  шкуры какого-то животного с  различимыми  на  нем  
буквами  письма  Пророка какому-то конкретному историческому лицу и прочие  священные  тексты, созерцая  которые, невольно благодаришь  судьбу  за 
незнание  языка.  Хватит с  меня и русского,  думал  я.  В  центре, под стеклянным  квадратным  колпаком, в раме,  отороченной золотом, находится предмет  
темно-коричневого  цвета,  сущность коего  я не  уразумел, пока не прочел  табличку.  Табличка,  естественно, по-турецки и по-английски. Отлитый  в  бронзе  
"Отпечаток стопы  Пророка".  Минимум  сорок восьмой  размер обуви, подумал  я,  глядя  на этот  экспонат. 
И тут я содрогнулся: Йети!
И. Бродский "Путешествие в Стамбул"

Если не изменяет память, то именно отсюда Шон Коннери/Джеймс Бонд подсматривал в перископ за советским посольством. Цистерна Базилика - одно из самых крупных и хорошо сохранившихся древних водохранилищ... .

Бродский "Портрет женщины"

"Как везде на Востоке, здесь масса чистильщиков обуви, всех возрастов, с  ихними  восхитительными,  медью  обитыми  ящичками, с  набором 
гуталина всех  мастей  в  круглых медных  же контейнерах величиной с "маленькую", накрытых  куполообразной  крышкой.  Настоящие  
переносные  мечети,  только  что  без  минаретов. Избыточность  этой  профессии объясняется  именно  грязью,  пылью,  после  пяти минут  ходьбы 
покрывающей  ваш только что отражавший  весь мир  штиблет серой непроницаемой пудрой.  Как все  чистильщики сапог, эти люди --  большие  философы.
А лучше сказать  -- все философы суть чистильщики больших  сапог. Поэтому не так уж важно, знаете ли вы турецкий."
                                                                                                                                                                                                                                                                              И.Бродский "Путешествие в Стамбул"
Второй атрибут - это портреты и памятники Кемалю Ататюрку - отцу нации. Этот памятник на азиатском берегу увековечил реформу турецкой письменности. 
Ататюрк показывает школьникам как пишеться слово "fuck". С ошибкой.

Стены и башни крепости Румели - Хисар, мрачно взирают из Европы в Азию, на другой берег, где стоит крепость Анадолу-Хисары. Здесь наиболее узкое место Босфора, - всего 650 метров. Здесь Европа ближе всего подходит к Азии.

Замок построил в 1452 году юный султан Мехмед II (будущий Завоеватель), готовясь к штурму Константинополя. Задача его заключалась в том, чтобы окончательно отрезать город от Черного моря, откуда осажденным привозили хлеб (крепость Aнадолу-Хисары — Азиатскую — возвел на противоположном берегу прадед Завоевателя, Баязид Молниеносный). Грандиозные укрепления были завершены всего за 4 месяца. Поверить в это, глядя на огромные башни, совершенно невозможно. Правда, холмы вокруг оказались сплошь заняты кладбищем, где лежат погибшие от непосильных трудов солдаты и рабы.
Узкое место между крепостями прозвали Перерезанной глоткой — прорваться между двумя твердынями было решительно невозможно. В Румели-Хисары засел гарнизон янычар, которые ежедневно пристреливали по проливу свои гигантские пушки, а всякое плавание иностранных судов по Босфору было запрещено. Единственный венецианский корабль, попробовавший прорваться в город, был немедленно утоплен, а уцелевшие моряки посажены на кол. После этого прорвать блокаду никто и не пытался, и падение Константинополя превратилось в вопрос времени.

Ялы (с ударением на последнем слоге) - деревянный особняк на берегу Босфора, летнее жилище богатой стамбульской семьи. Самая изящная архитектура в городе. Иногда - небольшой двух- или трехэтажный дом с тонкими колонками, эркерами и красиво изогнутой крышей, иногда - целый дворец. Стоит прямо в воде (иногда на сваях), перед входом - небольшая терраса с лодочной пристанью. В некоторые дома вообще можно попасть только на лодке. Некоторая запущенность придает им дополнительный шарм - как в Венеции. Большинство ялы скуплено сейчас арабами-нуворишами, но в некоторых до сих пор живут потомки старинной стамбульской аристократии - замкнутой касты со своей мифологией и босфорскими анекдотами: как, например, тихий семейный ужин был однажды скомкан невнимательным шкипером, въехавшим на своей яхте прямо в окно столовой.

Босфор — главный миф Стамбула и вообще одно из самых мифологизированных мест на земле. Название пролива означает по-гречески «бычий брод»: на этих берегах Зевс, спасаясь от ревнивой жены, превратил в телку свою возлюбленную Ио (превращение, впрочем, почетное: «волоокими» непременно называли красивых женщин). В этих же краях он сам (находясь, как обычно, в плену привычных ассоциаций) превратился в красавца-быка, чтобы умыкнуть очередную красавицу — Европу. Вдобавок Босфор — один из главных мировых политических мифов. Само выражение «Проливы» (Босфор и Дарданеллы) — одно из ключевых понятий политического жаргона со времен Константина Великого до наших дней. А здесь вот выход в Черное море и живописные руины крепости ... эээ - забыл ее название.

Стамбульские  же  мечети  --  это  Ислам  торжествующий.  ... Но  мечети  Стамбула!  Эти  гигантские,  насевшие на землю,  не в силах  от  нее
оторваться  застывшие каменные жабы!  Только минареты, более всего напоминающие -- пророчески, боюсь, -- установки  класса земля-воздух, 
и указывают направление, в котором собиралась двинуться  душа. Их  плоские, подобные  крышкам кастрюль  или чугунных  латок,  купола, 
понятия не имеющие, что им делать с небом: скорей предохраняющие содержимое,  нежели  поощряющие воздеть  очи  горе. 
Этот комплекс шатра! придавленности к  земле! намаза.       
На  фоне  заката,  на  гребне  холма,  их  силуэты  производят  сильное  впечатление; рука тянется  к фотоаппарату,  как  у шпиона при виде  
военного  объекта.  В  них  и  в  самом  деле   есть  нечто   угрожающе-потустороннее,  инопланетное, абсолютно  герметическое, панциреобразное. 
И все это  того  же  грязно-бурого оттенка,  как и большинство построек в  Стамбуле. И все это на  фоне бирюзы Босфора.
                                                                                                                                                                                                                                                                            И.Бродский "Путешествие в Стамбул"

Нормальный,  душный, потный, пыльный  майский день  в  Стамбуле.  Сверх  того,  воскресенье. Человеческое стадо, бродящее под сводами Айя-Софии. 
Там,  вверху, недосягаемые для  зренья, мозаики с изображением то ли царей, то  ли  Святых.  Ниже,  на  стенах,  досягаемые, но  недоступные  разумению 
круглые  металлические  щиты  с  золотыми  по  черному  полю,  весьма  стилизованными  цитатами  из  Пророка.  Своего  рода   монументальные   камеи
с  литерами,  напоминающими Джаксона  Поллака или Кандинского. И  тут  я замечаю,  что  --  скользко: собор  потеет. Не только  пол, но и  мрамор  стен.
Камень  потеет.  Спрашиваю -- говорят, от сильного перепада температуры. И решаю  -- от моего  присутствия, и выхожу.
                                                                                                                                                                                                                                                                              И.Бродский "Путешествие в Стамбул"

После завоевания Константинополя турками в 1453 году главным мусульманским храмом Оттоманской империи многие годы был обращённый в мечеть грандиозный православный храм Святой Софии. И только в начале XVII столетия по приказу султана Ахмеда I была построена мечеть, не уступающую своей монументальностью храму византийских императоров.

Строительство мечети началось в 1609 году, когда султану Ахмеду I было всего 19 лет. Существует предание, что из-за каких-то совершённых по молодости лет грехов султан строительством мечети хотел умилостивить Аллаха.

Стамбульский аттракцион - свежевыловленная рыба, жарится при вас на огне, подается с половиной лимона и огромной булкой. Поедается тут же. Затем процедура повторяется. Несколько раз. Булку можно скормить чайкам.

Труженник моря. За шесть дней нашего пребывания в Стамбуле - по крайней мере два были солнечными и теплыми. В эти дни было особенно приятно посидеть на солнышке где нибудь на набережной, любуясь видами на город.

В предпоследний день нашего пребывания отправляемся на прогулку на Принцывы острова. Кораблик преследуют шумные чайки. Туристы скармливают им целые бублики и чайки демонстрируют свою ловкость и тренированность - подхватывают хлеб на лету. После Стамбула остров поражает тишиной и спокойствием. Прямо около причала можно взять на прокат на пару часов велики и покататься по острову. Можно и с шиком осмотреть окресности из повозки, воображая себя знатным османским вельможей или богатым американским туристом.

Острова поражают обитающим там количеством кошек. Причем, по всему видно, что чувствуют они себя здесь привольно и вольготно.

На следующий день, мы улетали домой, увозя в чемоданах турецкие сувениры, а в памяти сердца яркие картинки стамбульской жизни: тонкие иглы минаретов, продавцы бубликов на причале, изящные линии босфорских мостов, кричащие за кормой чайки... И хотя в мире еще так много мест, где мы не были, а возможно, что, увы, никогда и не будем, в этот удивительный город на Босфоре, мы обязательно вернемся...

"И если вы уже не  в том возрасте,  когда можно вытащить  из ножен  меч  или  вскарабкаться  на  трибуну,  чтобы  проорать морю  голов  о  своем  
отвращении к прошедшему,  происходящему  и имеющему произойти, если  таковая  трибуна отсутствует  или если таковое  море пересохло, 
-- все-таки остается  еще лицо и губы, по которым может еще скользнуть вызванная открывающейся как  мысленному, так и ничем не вооруженному
взору картиной улыбка презрения.   
С ней, с этой улыбкой на устах, можно взобраться на паром и отправиться  пить чай  в  Азию. Через двадцать минут можно сойти в Чингельчее, 
найти кафе  на самом берегу Босфора, сесть на стул, заказать чай и, вдыхая запах гниющих  водорослей, наблюдать, не меняя  выражения лица, 
как авианосцы Третьего Рима  медленно плывут сквозь ворота Второго, направляясь в Первый."
                                                                                                                                                                                                                                                                                И.Бродский "Путешествие в Стамбул"